Тихон удивительно быстро довел Завесу и НочногоДожора до города. Лишь раз они столкнулись с двумя группами дерущихся с друг другом пэкашеров. Ирма едва успела призвать скелета, как лучник за десяток секунд положил всех кроме одного друида, сныкавшегося в траве и разбойника, сбежавшего в невидимости. Выпавшие с них предметы дроу отдал спутникам.

Тихон объяснил, где будет их ждать. Жора показал большой палец, давая понять, что запомнил и тут же вздрогнул из-за внезапно появившейся Тени. Кошка возрождалась не как остальные питомцы. Появлялась резко, со стоящей на загривке шерстью и выпушенными когтями, словно её разряд молнии принес.

Лучник приложил палец к губам, показывая, что никому рассказывать об этом не надо. Товарищи кивнули и направились в город.

— Держись рядом, — прошипела Завеса. В горле у нее пересохло, а в висках стучало. События складывались таким образом, что за последние два дня ей не удалось попить крови и теперь начиналась натуральная ломка. «Эх, надо было живого пета брать, с его помощью можно утолять жажду когда угодно» — подумала она, провожая хищным взглядом представителя подгорного народа. Вампирше, казалось, еще чуть-чуть и она начнет видеть проступающее сквозь кожу кровеносные сосуды. Даже сейчас на расстоянии тридцати шагов ей удалось разглядеть, как подрагивает сонная артерия в такт сердцебиению на короткой и широкой шее.

— Вот вампира сжег, — раздался слева голос.

— Что-о-о? — испуганно обернулась некромантка.

— Вот вам пирожок, говорю, — горожанка в фартуке протянула румяную выпечку. — Пекарня «Пышечки» торговая улица, найдете нас по запаху.

— А-а, спасибо большое, — растерянно кивнула Завеса.

— Спокойнее, мать, — отмахнулся картмастер, глянув на нее. Жора заметил повышенную раздраженность Ирмы, характерные движения кадыка, облизывание сухих губ и выступившие над верхней губой бисеринки пота. Проследил за взглядом спутницы, кажется, она смотрела на гнома, взвалившего на плечо бочку с пивом.

Все это сложилось в голове пикселя в единую картину, он отлично знал все эти симптомы в обоих мирах и пораженный догадкой не смог сдержать возглас удивления:

— Да ты!

Завеса резко развернулась и закрыла ему рот ладошкой.

— С похмелья, — еле слышно промямлил он в руку.

Внутри Завесы все сжалось в комок, она превратилась во взведенный боёк, и теперь, услышав догадку картмастера, расслабилась настолько, что даже жажда отступила на второй план. Она вся обмякла, обрадовалась и, небрежно оттолкнув пикселя, легко приняла его догадку, решив подыграть.

— Ну да, — заявила она с улыбкой. — И что такого? Уж кому-кому, но точно не тебе меня судить.

— Да я и не думал. Просто неожиданно это.

— Я не хочу, чтобы кто-то знал. Ясно? — она строго посмотрела на спутника.

— Да я могила. Че я не понимаю что ли? Уж поверь мне, я точно знаю, что ты чувствуешь.

«А ведь, и правда» — подумала Завеса. — «Всю жизнь ненавидела родителей, за их привычку, а теперь и сама стала своего рода алкоголиком. Точнее, кровоголиком».

Тем временем парочка прошла через ворота, отметив, что их выбросило из группы. Глаза разбегались, они закружились, разглядывая все вокруг, пока не столкнулись.

— Смотри под ноги, — буркнул Жора, потирая лоб.

— А ты под крылья, — пихнула его в плечо Ирма. — Так, а где Робин. Эй, стерва, убери от него руки!

Молодая гоблинша из НПС, в коротком платье уже присела Робину на уши. Почти не видевший ласки зеленокожий падок на лесть и любые теплые чувства в свою сторону, потому сразу разомлел и даже не заметил, что его уже за руку ведут куда-то в подворотню.

Завеса догнала проигнорировавшую её окрик гоблиншу и вырвала руку помощника.

— Пшла отсюда! Иди, иди! — с трудом сдерживалась она, чтобы не наброситься на зеленокожую. — А ты чего? — зыркнула Ирма на Робина. Тот виновато потупился и пожал плечами.

В городе наблюдалась нездоровая суета. Стражники и рабочие носились туда-сюда. Несмотря на нервность местных властей, все шло своим чередом, троица честно отстояла очередь, получила свои жетоны и на «камень, ножницы, бумага» выяснила, по чьим хотелкам пойдут первыми. Жора выиграл и, конечно, в первую очередь навострил свои уши в кабак.

— Да ты не понимаешь, — вещал он. — Одно дело пусть и хороший, но самопал вечно глушить. И совсем другое усладить уста изысканными напитками от других мастеров. Понимаешь, спиртное, оно же как женщина. Можно ли любить одну всю жизнь? Можно. Но если ты оказался на необитаемом острове с кучей красоток, не стоит себя сдерживать. Сечешь, о чем я?

Завеса слушала его в пол уха и вполне понимала. Ведь его проклятую бадяженную спиртом кровь она пила куда чаще других, потому что у вечно хмельного картмастера наименее чуткий сон. Не всегда удавалось поймать кого-то из зверей и утолить жажду. Еду на костре она чаще готовила для себя сама, лишь чуть-чуть припалив шкурку, на самом деле всегда ела стейки с кровью. Это немного ослабляло голод. А сейчас аромат множества аппетитных разумных буквально сшибал её с ног.

— К тому же, — не унимался Жора. — Любая таверна, традиционное место сбора заядлых игроков в карты. А я сюда только за новыми картами и пришел.

— Мне кажется, это настолько редкий товар, что мы можем ничего и не найти в этом городе. Что тогда будешь делать?

— Кину оповещение в общий чат. Там активно торг ведут.

— А если и это не сработает?

— Тогда пойдете без меня, — твердо заявил картмастер. — А я останусь, пока не получу то, что положено моему классу по праву рождения. Надоело быть игровым инвалидом. О! Нам сюда! — Жора резко дернул Ирму за руку и потащил в заведение с большой вывеской в виде огромного макета кружки пива. Хозяин злачного места явно расстарался, даже деревянную пену раскрасил в белый цвет. Называлась таверна «Не моргай, а то уснешь».

Некроматка что-то нашептала на ухо Робину, и тот отправился вдоль по улице.

Едва открылась дверь таверны, изнутри пахнуло хмелем, ржаным хлебом и жаренным мясом. Жора, обрадовавшийся как ребенок, обернулся на спутницу, сияя белоснежной улыбкой. Завеса лишь покачала головой и зашла следом. По ушам ударил звук дудочки и лютни, крик, смех, ругань и ритмичное постукивание деревянной посудой по столу.

— Я тут остаюсь! — воскликнул очарованный пиксель.

— Посторни-и-и-ись! — прокричал рыжебородый крепкий старикан. Он бежал, держа за руку и за ногу пьяного вдрызг хоббита. За другую пару конечностей ухватился эльф с голым торсом, испещренным ожогами. Глаза дедка блеснули, и дверь распахнулась сама собой, странная парочка резко замерла, отпустив свою ношу. Хмельной коротышка вылетел как из пушки и покатился кубарем по дороге. Вся таверна грянула заразительным дружным хохотом.

Сидячие места у стойки оказались заняты. Да и столов свободных не нашлось. Никого это не смущало. Гости заняли подоконники и первые ступени ведущей на этаж лестницы. Одна из компаний стояла в центре зала, вместо стола у них выступала огромная бочка.

Хозяин — двухметровый тифлинг в коричневом фартуке и серой рубахе сразу определил в Жоре своего парня и без разговоров выставил перед ним рюмку. Картмастер подлетел к нему и о чем-то пошептался. Затем они ударили по рукам и стали производить обмен.

«Охренеть!» — только и подумала Завеса, когда Жора выменял несколько бутылок собственного производства на экземпляры из погребка тифлинга. Чтобы поддержать легенду, Ирма выпила вместе с пикселем и изобразила на лице блаженство, хотя сама внутренне скривилась, с трудом сдержалась и не выплюнула пойло.

— Я тут осмотрюсь, — сказала она и окинула помещение внимательным взглядом.

Жора вяло кивнул и полетел к играющей в карты компании в углу.

Завеса внимательно сканировала каждого посетителя, пока не столкнулась взглядом с парнем по имени Марион, что сидел за маленьким столиком с грудастой эльфийкой. Он подмигнул ей и стрельнул глазами на свою собеседницу, уже с трудом державшую голову прямо. Ловелас, что-то шепнул ей на ухо, отчего и без того красные щеки его спутницы загорели еще сильнее.