Поскольку каждый из нас теперь в некотором роде специалист по фортификации, быстро разошлись, изучили все подходы. Соорудили частокол и ров, который очень быстро стал сам по себе заполнятся мутной водой. Понатыкали ловушек.

Сели есть вместе с крестьянами, рассказывая им, как еще можно обезопасить подходы. Похлебка без соли и специй с грубыми зернами, слегка сдобренная жиром, едва ли была способна насытить взрослого мужика. Жора откровенно голодал, не было у нас столько еды, что его теперешнему организму требовалось, но тем не менее он ограничился порцией как у всех.

Мне отдали арбалет взамен сломанного.

Тони Четверка намазывал меня остаться на подольше, помочь. Мой опыт подпольного житья-бытья им очень нужен. Но я его уже прочитал. Он грезит еще одним Жгижиром. Говорит, ошибкой было начинать восстание в столице. Надо поднимать его в провинции и захватывать одну область за другой, лавируя мелкими отрядами, уходя от столкновений с крупными силами. Создавать подполье. Сотни и сотен мелких баз вроде этой, разбросанных по всему Анделю.

Звучало это всё отлично. Могло получиться. Нет. Точно бы получилось.

Тихон уже сложил печурку из камней и глины, усилил нашу броню и крестьянскую снарягу и теперь клепает им доспехи из низкокачественной болотной руды. Переплавляет мотыги в копья.

Всё это было правильно, здорово и прекрасно. Но… Являлось одной большой ловушкой. Детишки, разглядывающие рисунки на руках Мегиды, аккуратно щупающие рога Леи и уши Завесы. Всё это ловушка времени — истинный подвох испытания.

Вдруг этих самых минут нам не хватит на прохождения остальных испытаний или, что будет совсем уже глупо, на убийство мертвого бога. Что будет, если мы не уложимся в отведенный срок? Я не знал, но лучше не проверять.

Оборотень пришел в себя и присоединился к общей трапезе, ел он за пятерых.

Темнелось. Детишки утомились, столько впечатлений за день, да их еще и припрягли работать. Они откровенно умаялись, почти наравне со взрослыми откидывая тяжелую влажную болотную почву во время рытья канав. Старики, женщины и подростки тоже покинули нас, оставив немногочисленных мужчин на ночные посиделки у костра.

— Вы меня простите, — посмотрел нам в глаза Алекс. — Я защищался, вы должны понять.

— Проехали, — махнул я рукой. Сокланы закивали. — Сам то как?

— Ребра болят, — пожаловался он. От попадания стрел и файерболов не осталось и следа. Даже шрамы уже затянулись, а ребра все еще болят. Опасная вещь — эта кувалда Тихона.

— Должен сообщить, что мы все равно отрубим тебе голову, — сказал я. После чего округу окутала мертвая тишина, казалось, даже костер перестал потрескивать. На мне скрестились взгляды всех присутствующих. — Нам нужно двигаться дальше. — твердо заявил я.

— Дикарь… — растерянно обратилась Лея. — Саша, это… это не по нашим правилам. Эти люди они…

— Я знаю! — стараясь сдерживать начавшую закипать внутри бурю, сказал я. — Это второй подводный камень испытания. Мы эмоциональные игроки, подобные вещи могут вбить клин в наши отношения, и остальные препятствия клан пройдет медленнее или вовсе заруинит. Тихон, ну хоть ты скажи им.

Хоббит тяжело засопел, говорить не стал, но закивал, соглашаясь со мной.

— Голосуем! — объявил я, не желая дальше размазывать сопли на кулак. Споры, истерики, заламывания рук, от этого никому хорошо не будет. — Кто за то, чтобы отрубить Алексу голову.

— Эй, вы охренели! — зарычал он. — Ирданутые совсем, я вообще-то здесь!

— Заткнись! — зыркнул я на него. — Кто за, руки вверх! — сказал и поднял руку.

Тихон поджал губы и тоже поднял руку. Остальные сидели молча и переглядываясь.

— Дикарь прав, — взяла слово Ирма. Её кошачьи глаза завораживающе поблескивали в свете костра и звезд. — Глядеть надо вглубь сюжета, в суть испытания. Это только второе по счету. Если забуксуем здесь, что будет дальше? — и она подняла руку, как отличница, желающая дать ответ на уроке.

— Я даже не знаю ребят, — промямлил Жора. — Нет, я не готов. У них тут детишки. Считайте, что сценаристы меня сломали. Манал я такие игры.

— Я против, — решительно заявила Лея. — Можно найти альтернативный способ прохождения, не обрекая десятки людей на смерть.

— Соглашусь, — сказал Артур. — Всегда есть несколько путей. Я монах и не смогу отмолить такой тяжкий грех. Волк должен жить.

Все смотрели на Мегиду. Варварша задумчиво разглядывала татуировки, не торопясь отвечать.

— Глупые вы, — вдруг сказала она. — Я не буду с вами играть.

— Пат. — сухо обронил я. Три на три. Паритет.

Луна вышла из-за облаков, и секира Мегиды явила рунную вязь, теперь покрывающую лезвие. Я глянул на офигавающих местных. На секунду зрачки Алекса мигнули, став волчьими, но когда небесное светило скрылось, они снова превратились в нормальные.

Черт ну, конечно. Оборотень!

— Есть решение! — сказал я, озаренный идеей. — Волк должен жить, Артур правильно сказал. И то, что мы глупые, Мегида права. Лорды не дадут им покоя, пока не увидят голову зверя, но убивать его нельзя.

— Э-э-э… — почесал брюхо Жора. — Я не врубаюсь.

— Чучело у нас сделать не получится, — сказала Лея. — Они же не такие тупые.

Я глянул на Алекса. Ну ты то обязан понять. Оборотень смотрел с еще большим недоумением, чем все остальные.

— Ты должен кого-нибудь укусить, — постучал я костяшками по голове. — У общины останется оборотень. — Лорды получат голову и на какое-то время отстанут от вас.

Тони Четверка с очень нездоровым блеском в глазах вызвался стать подобным. Эксперимент прошел удачно. На освоение способностей уйдет несколько недель, а потом кто знает, может, Андель ждет новое восстание. Только Жгижир за номером два пройдет под дружный вой бастующих. Надеюсь, я всего этого уже не увижу.

Алекс стойко принял свою участь. Даже в зверя обернулся, чтобы нам проще было его обезглавливать. Тело после смерти стало человеческим, а вот голова осталась волчьей. Его похоронили со всеми почестями. На душе было тяжело, но это лучшее из решений, которое можно было придумать, удовлетворяющее все стороны конфликта.

Из болот выходили, словно не два дня там провели, а целый год. Жора нес пропитанный кровью мешок с волчьей головой. Брели в тягостном молчании.

Ирма резко вздернула руку. Отряд замер.

— Следы, свежие, много. И все не наши.

Тихон на всякий случай начал призыв стального помощника. Я зарядил арбалет и повесил его обратно на спину. Мы продолжили путь, только впереди теперь шел Жора. Тихон указал в заросли на границе болот. Там начинался короткий пролесок, а потом шли поля до самого замка.

Надоело попадать в засаду. Мы и сами не пальцем деланные. Я, Завеса и стальной помощник растворились в кустах. Остальные продолжили путь, выстроившись в цепь за Жорой как за живым щитом.

Тихон видел своими очками больше остальных и за спиной раскладывал распальцовку. Четверо противников. Два слева от тропинки, два справа. Лучники. Скорее всего народу больше, просто остальные еще где-то попрятались.

Ладно. Дадим залп вслепую. Когда Жоре до кустов оставалось шагов тридцать, я с Завесой выстрелил. Кубики пробросились. Я смазал. А вот кошкодевошка поразила неизвестного. Не у кого из противников не было способности перехватывать инициативу, а потому остальные наши продолжили ход.

Все враги подсветились. Их было четырнадцать, точнее, уже тринадцать. Они скрывались за бугром и деревьями.

Стальной помощник Тихона утайкой двинулся на врагов, стараясь не вызывать шевеление кустов. Сам же хоббит начал каст усиливающих рун на тролля. Мы не торопились сближаться, ведь если потратить весь ход на дорогу до противника, то потом станешь простым тренажером для отработки ударов. Их больше. Так что пусть сами и подходят.

Лея вызвала огненный дождь по участку. Послышались крики боли и упоминание загадочных Ирдов через слово. Мегида, естественно, ушла в режим ярости. Жора поднял покрытый мхом ствол небольшого поваленного деревца и швырнул в кусты, где прятались стрелки, кого-то явно прибив.