Полубой развернулся и швырнул брус в проем двери. Прохожие шарахнулись в стороны. Сандерс спрятал «бастард» под куртку и выбежал на проезжую часть.

– Такси!

Только что высадивший пассажиров глидер развернулся к нему, Сандерс рванул дверь.

– Касьян!

– Иду. – Полубой не спеша обошел машину и обстоятельно устроился на пассажирском сиденье.

Сандерс сел рядом, ощупывая порванную и рассеченную в нескольких местах куртку. Достав платок, он промокнул кровь, сочившуюся из пореза на щеке.

– Куда едем? – спросил водитель – дед явно пенсионного возраста с седой щетиной на щеках, без нескольких зубов и с хитрыми глазами, сиявшими на морщинистом лице чистым голубым цветом.

– Пока прямо, – сказал Сандерс, поднимая стекло между водительским и пассажирскими сиденьями. – У вас исключительная способность вести переговоры.

– Это не мой профиль. Взяли бы да сами спросили, – огрызнулся Полубой.

– А что я должен был спросить? Где тут Агламба Керрор прячется, да? Так дела не делаются, мой дорогой.

– А как?

Сандерс замолчал. Похоже, русскому ничего не докажешь. Ладно, раз такое дело, придется разделить полномочия.

– Касьян, давайте договоримся: переговоры веду я, а вы обеспечиваете силовое прикрытие. Так пойдет?

Полубой нахмурился, соображая, потом кивнул:

– Пойдет.

Глидер вырвался из плотного потока машин на второй уровень. Здесь движение было не таким интенсивным. Сандерс опустил стекло и попросил подняться еще выше, насколько возможно. Разрешенный для полетов коридор проходил на уровне последних этажей небоскребов, без права посадки на площадки.

– Только для полиции, ну и для тех, кому положено, – невразумительно пояснил дед.

Они двигались от Развалин в центре города к Восточной башне. Скоро впереди встала ее громада, напоминавшая пчелиный улей с откинутой передней стенкой – бесчисленные окна, арки и смотровые площадки напоминали соты.

– Вам куда?

– Понимаешь, друг, – Сандерс подался вперед и заговорил доверительным тоном, – мы тут стали спрашивать в баре, где, мол, «экран перехода», а нас чуть не зарезали. Это что, во всем городе так гостей встречают?

– Ну, во-первых, местные никогда не скажут «экран перехода», – снисходительно, как ребенку, стал объяснять дед, – мы эту хрень называем «мертвое зеркало». Только никто ее не видел, потому что если посмотришь в «мертвое зеркало», тут и сдохнешь сразу. А может, унесет тебя невесть куда. Никто из тех, кто хотел его найти, назад не вернулся, так что черт его знает, что с людьми делается. – Тут дед хитро прищурился. – Да только сдается мне, вы там не только о нем спрашивали…

Сандерс покосился на мичмана, но тот сидел с независимым видом.

– Ну-у… да, – деликатно поддакнул Дик.

– У-у, милок, чтобы задавать некоторые вопросы, нужно разрешение поиметь. Так что вам повезло, что живыми ушли. – Дед некоторое время помолчал, а затем спросил, явно выделяя голосом особенную интонацию вопроса: – А зачем он вам, «экран» этот?

– Мы археологи с Таира, – подпустив в голос нотку печали, сказал Сандерс, – и интересуемся специфическими «артефактами», разыскать которые можно только здесь.

– Ха, с Таира… и дипломы, поди, имеются?

– А как же!

– Слушай, парень. Здесь дипломами Таирского универа каждый второй проходимец размахивает. А что делать-то? – Водитель обернулся, и Сандерсу показалось, что он оценивает их с Полубоем. – Ну если очень хочется пошарить в нашей помойке, подскажу, что делать. Надо только присесть и поговорить толком. – Он завалил глидер, высматривая свободную площадку.

Вот именно, что поговорить и обдумать все толком. Сандерс вздохнул. А ведь день не сулил поначалу неприятностей.

…После завтрака они остановили глидер. Водитель оказался словоохотливым малым с небритой физиономией и бегающими красными глазками. Он не стал строить из себя законопослушного гражданина, когда Полубой, к ужасу Сандерса, прямо спросил его, где можно приобрести оружие, а свернул с основной улицы в переулок, поплутал между серыми домами и остановил машину перед малоприметной дверью, обитой ржавым железом.

– Здесь есть все что угодно, господа, – заявил он, выбравшись из глидера и несколько раз ударив ногой по двери.

Дверь отворилась быстро, будто за ней кто-то ожидал их прихода. Водитель пошептался с громилой в кожаной куртке и с жуткого вида псом на стальной цепи и поманил за собой. Громила провел их в зал и повел рукой, приглашая выбирать. А выбирать было из чего: на стеллажах навалом лежали абордажные сабли, ножи, мачете; горками высились сюрикены и метательные ножи, связками лежали толстые арбалетные стрелы. Наиболее достойные образцы висели чуть в стороне, куда и направился Сандерс. За его спиной Полубой о чем-то спросил хозяина.

– Ты что, парень, спятил? За это от властей можно десять лет каторги схлопотать, а ребята из клана даже и разговаривать не станут – за ноги подвесят и кишки наружу выпустят.

– Ладно, ладно, – прогудел Полубой, – и спросить уж нельзя.

– Хм, скажет тоже, – никак не мог успокоиться верзила, – огнестрельное ему подавай! Никто вам здесь его не продаст, а заложить могут. И вообще, берите чего надо и проваливайте. – Он недвусмысленно тряхнул цепью, на которой сидело клыкастое чудовище.

Сандерс перебрал несколько клинков, примеряя их по руке, и выбрал абордажную саблю с небольшим круглым эфесом, с защитной скобой и клинком в тридцать дюймов, напоминавшую формой палат. Профессиональные абордажники называли такое оружие «бастард». Для сабли слишком прямое лезвие, для шпаги – слишком короткое. Помесь какая-то, ублюдок, одним словом. Верзила одобрил выбор – видно было по его маленьким глазкам, – но цену заломил несусветную. Сандерс было попробовал торговаться, но Полубой молча отсчитал кредитки. Хозяин, получив деньги, заметно подобрел.

– Давно оружием занимаешься? – спросил, пользуясь моментом, Полубой.

– А сколько себя помню.

– Сможешь определить, что за сталь? – Мичман развернул тряпку и вытянул из ножен свою саблю.

Хозяин склонился к лезвию, провел пальцем по кромке и быстро взглянул на Полубоя.

– Откуда она к вам попала, естественно, не скажете, – то ли спросил, то ли констатировал он.

– Естественно.

– Н-да… За такой клинок можно купить весь мой магазин. И дело не в металле. Вот это напыление… – Верзила нырнул куда-то за стенд. – Вот, смотри. – В руках у него был охотничий нож. По кромке лезвия шла полоса тусклого цвета. – Этот ножик мне обошелся в годовую выручку. Кто продал – не твое дело, но таких в городе больше нет, как специалист говорю. Один сильно умный человек, земля ему пухом, сказал, что по такой технологии сработано едва ли две дюжины клинков во всей галактике и все они наперечет. Вроде бы используют такой материал исключительно для высокоточных систем оружия, в силу его необыкновенной твердости, тугоплавкости и сопротивлению низким температурам одновременно. На клинке он создает кромку молекулярной толщины, причем заточка проводится только один раз – при изготовлении. Ты, парень, этой штукой не очень-то свети – оружие у нас ценится, а кто понимает, оторвет ее у тебя вместе с рукой.

– Не оторвет, – осклабился Полубой, пряча саблю.

После покупки оружия они приобрели плащ из обычного материала для Полубоя – контурные вещи облегали фигуру, а это было бы слишком вызывающе, поскольку Полубой немедленно прорезал внутренний карман и пристроил под плащ саблю – не таскать же в руке. «Бастард», ввиду небольшой длины клинка, Сандерс разместил под курткой.

Они расстались с водителем за квартал до Развалин, довольные друг другом – Полубой заплатил ему два счетчика за посредничество в приобретении оружия.

– Касьян, вы сами не из царской фамилии? – поинтересовался Сандерс. – Если вы так будете разбрасываться деньгами, мы раньше времени привлечем к себе внимание.

– Это входит в мои планы, – невозмутимо ответил Полубой. – Из тех, кто заинтересуется сорящими деньгами двумя археологами с Таира, непременно найдется тот, кто что-то слышал о Керроре. Сказал же Господь: отделю зерна от плевел. Вот и нам останется только ждать тех, кто придет с вопросами, отделить и задать свои. Кроме того, что-нибудь поведает дамочка, у которой интересы якобы совпадают с нашими, и у нас будет информация из разных источников. По-моему, все логично.